Агит-рассказ
Искусный, занятный раешник, веселый песенник, сказитель, лагерный баян, наш поэт знает силу меткого слова. Слово не воробей, говорит пословица. Это относится к слову обыденной, повседневной речи. Невелика цена воробья: ни прибыли от него, ни убытка. Иная цена слову деловому. Тут держи себя в порядке, агитационное слово имеет в себе большую силу, а умная агитация — бесценное орудие.
Глупый брешет без умолку,
Не жалея языка,
Сотня слов, а все без толку,
Сразу видно дурака.
Эта цитата взята из фронтового рассказа «Кузьма Хлопушкин». Пошехонец — обычно тестообразный, рыхлый увалень, с размягшими мозгами. Куда он годится? Но не лучше он и тогда, если зуд деятельности его обуревает: активность его бестолкова и обходится дорого. Суетливый, нелепый, он всюду тычет свои нескладные руки, лопочет обвисшим ртом, недоумевает, мешает, ковыряя в носу, неряха, губошлеп и ротозей. Такой вот чухломский экземпляр, рукосуй Кузя и выведен Демьяном в названной повестушке. Кузе уже если вручить сторожевую колотушку, то он так азартно ею работает, что все воры знают, где обретается сторож. Кузьма на всех поприщах суетлив, шумен и бестолков. Мобилизованный в Красную армию,
В грязь наш Кузя не ударит:
Как сурок, нырнув в окоп,
Из винтовки парень жарит,
Только слышно: хлоп да хлоп.
Расстреляв все патроны без пользы, он сдает позиции врагу и сам же удивляется. А все дело в том, что стрелять надо с толком, иначе от хлопанья — один вред. Хлопушкиных таких немало, и не только на рынке и в окопах они зря хлопают — хлопают они и в литературе, и тогда мы получаем бездарную, глупую, назойливую, бесцельную псевдоагитацию. Вот эта-то мнимо художественная агитация бездарных щелкоперов и дала, очевидно, повод третировать агит-литературу как антихудожественную. И надо сказать, что неудачливого агит-творчества было много, и не только потому, что поэтов не вдохновлял «текущий момент», нет. Здесь, кроме искренности, ума и общепоэтического таланта, нужен еще особый дар, своеобразный художественный поход, какая-то по-особому конструированная игра фантазии. Большой общепризнанный талант, В. Я. Брюсов пытался писать агит-стихи: ничего не выходило. И суть здесь не только в большем или меньшем импровизационном даровании: весь процесс творчества в целом — акт поэтического воплощения — отличен и идет своими, особыми путями. Напрасно думают, что писать агитационные произведения легко. Это едва ли не самый трудный вид художественного словесного творчества. Наши современные поэты едва только обучаются этому, находясь под влиянием Демьяна Бедного и, надо сказать, делают большие успехи, чем литературные критики, которые не только не вскрыли характерных черт и составных элементов агитки, но даже не научились отделять от ремесленных агиток агитку классическую и ценить ее по достоинству. Теоретики психологии творчества, очвевидно, пренебрегают этим видом литературы, как низким ее проявлением. Косность это или робость? Очевидно, и то и другое. Обильное и разнообразное богатство глубоких мыслей, влекущих, динамичных образов, художественный пыл поэта-агитатора найдут своего изыскателя. Недавно вышла в свет монография, посвященная революционному плакату. В сущности, революционный плакат — это агит-рисунок, живопись и графика на службе у текущего момента. Талантливые плакаты наших мастеров Дени, Моора и других стали, наконец, предметами изучения. Плакатно-живописное искусство будет изучаемо и должно стать предметом тщательного внимания. Его недостатки, его достоинства представляют интерес не только исторический. Агитация еще долго будет не последним орудием в руках пролетариата; сознание правоты его дела еще не раз повернет симпатии отсталых масс в его сторону. Изучение агит-плаката надо приветствовать как пробуждение инициативы, как вызов, как направление. Надо надеяться, что агитационная поэзия найдет еще своего исследователя, как это было с агитационным рисунком. Будут собраны, изучены, проредактированы и классифицированы тексты; это все еще, однако, впереди, ибо — скажем с великим прискорбием — не сделано даже еще и подхода к этой работе. А работа здесь предстоит большая, большая, нежели в отношении литограф-агитации — плаката. Прежде всего придется заняться языком Демьяна Бедного, его семантикой, стилем и пр. Этим займутся специалисты, наши русские, и иностранные. Это громадная работа, огромная и по охвату и по своему значению. Подход к Демьяну нужен особый, особые приемы изучения, потому что агитка его — это особый материал, динамитный, взрывной, как гремучая ртуть. И вместе с тем язык Демьяна прост, чужд надуманности, нарочитости, без вывертов, рассчитанных на оглушение. Мы находим у Д. Бедного наличие неологизмов, частые архаизмы, забытые интеллигенцией, но звучные в устах народа; иногда брызнет и радует смелая конструкция пародийного настроения, но не это составляет главную силу. Не лежит она и в сюжете. Пружина надуманного сюжета, приводящая к напряжению интерес читателя, это не стиль Демьяна Бедного. Он не гонится за необычайностью ситуаций, за отклонением от нормы; острый, щиплющий привкус, этот главный нерв занимательности — не используется им. Чем изломаннее линия повествования, чем неожиданнее колена стыков, чем острее углы ломаной, тем эффектнее вещь; так учат формалисты... А Демьян одною лишь силою жизненного значения зарядит свою агитку, и читатель уловлен и обеспечен в многомиллионном числе. Дается это искусство не спроста; Д. Бедный тщательно изучил приемы агитационной художественной литературы. Он собирает агитки всех времен и располагает хорошим их набором. В коллекции Д. Бедного имеется немало удачных старинных агиток. Авторы их анонимны. Но некоторым нельзя отказать в таланте; это были, несомненно, одаренные агитаторы. Они могут неприметно овладевать вниманием, задев любопытство, возбудив интерес. Вот «Рассказ сбитенщика про железную дорогу». Выпущена агитка в 1853 году. Как раз незадолго до этого открылась Николаевская (ныне Октябрьская) железная дорога между Питером и Москвой. Естественно, что внимание крестьянства было приковано к «огненному змию»... — «Вот вам и сивка-бурка, вещая каурка! бежит, земля дрожит, и дым столбом валит и огнем палит»... Сказка-мечта воплощается; какой счастливый век! Не волнуйтесь: все придет в свое время! А вывод? — «И что кому на долю пало, трудись и не горюй нимало». — Вывод несколько неожиданный? Листовка содержит 8 страниц, и железной дороге посвящено всего-навсего 11 строч! — А остальное? — Остальное: «Не все-то, милые, в нашей воле: не ровен и колос в поле (sic!), и у одной матушки не равны бывают ребятушки»... И дальше: «Греха нечего таить, и то может быть, что часом виноваты и сами, в чужие лезем сани, во всяком чину хотим есть ветчину (sic!)»...
Эпоха, предшествующая «воле» 1861 года, была богата крестьянскими волнениями; эта же эпоха богата агитками, старающимися успокоить деревню. В главе об агитационном поэтическом искусстве Д. Бедного мы приводим кое-где выписки из старых агитационных повестей для народа и убеждаемся, что этот жанр имел широкое распространение.
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |